26.01.2016 13:18


1. Из старых картин…
Из старых картин врывается запах моря!..
Дышать бы! Дышать...но соль забивает нос.
Во мне нет ни кофе, ни чая, ни алкоголя.
Есть только зима неправильного покроя
с немалым процентом гроз.
Из старых картин врывается грохот волн, и
корабль прогибает телом десятый вал.
Во мне нет ни кофе, ни чая, ни пули в горле.
Есть только зима в просроченной униформе –
раздетая догола.
2. Декабрь
Такой декабрь,что утром все назло.
Автобус дверь захлопнул перед носом.
В календаре неверное число.
На брюках чей-то пепел папиросный.
На остановке «тысячи» людей –
такой толпой и брать Берлин не страшно.
Иду пешком вдоль узких площадей.
И опоздав, лью кофе на рубашку.
Сижу под дверью, слушаю – зачет
сдается без меня – ну что поделать.
Не восклицать же пламенно: «А чо?!»
и, плюнув раза три через плечо,
бросать на танки сломанное тело.
Такой декабрь – как будто все назло.
Пропал в кармане номер гардеробный.
Не досчитался пломбы языком.
А горло, будто стянуто узлом,
болезнь пришла –
теперь и не до пломбы!
Да и катись… как белый снежный ком,
печаль моя. Не веришь? Я спокоен.
И не закрыл свой мир воротником,
стихи не вырезаю на обоях.
И ничего не страшно мне уже.
Декабрь – любим, а утро – безупречно.
Я сохранил в разломанной душе
свою не исцеляемую вечность.
3. Дождь
Дождь прошел в костюме мимо дома –
тростью постучав в окно ко мне;
пахло от него весной и ромом –
капелька осталась на стекле.
Дождь прошел. А я сидеть остался
за огромным папиным столом.
Телевизор надрывался басом,
говоря о чем-то дорогом.
Я сидел. Смотрел, как мимо окон
проплывает шумная толпа –
вот в такой бываешь одиноким –
если не исчезнешь до утра.
Я сидел. Сосед курить ходил и
вниз спускался темный плотный дым.
Если бы любили, как курили –
так же часто. Был бы я один?
Я сидел. И думал, что в костюме
нет ни денег, ни платежных карт.
Если бы я вдруг сегодня умер –
кто бы сэкономил на гробах?
Кто бы сэкономил – да никто бы.
Бросьте в яму. И земли поверх.
Скоро будут снежные сугробы –
и могил не сосчитаешь всех.
Я живой! Я долго слушал Баха.
Я смотрел, как Бродский колет ритм.
В чашке с чаем тонет крупный сахар –
под воду уходит, словно кит.
Я сидел на кухне. Я смотрел и
слезы вниз катились по щекам.
Дождь стучал в простуженные стены
самую печальную из гамм.
4. Войди
Войди в мой день оформленным звеном;
деталью важной и необходимой.
Пускай на транспарантах и витринах
моей души сияет образ твой.
Раскрой мои глаза своим приходом –
пускай горит сырое сердце в бездне.
Войди в мою историю болезни
последним криком, выдохом и вдохом.
Ладонью прикоснись к моей душе.
Согрей меня своим дыханьем теплым.
Пускай дрожат в квартире нашей стекла
на 25-ом предпоследнем этаже.
И за окном пускай снега метут.
Метели не коснутся больше счастья.
Поймал я карту самой лучшей масти,
остановив поток сердечных смут.
Войди в мой мир сверкающим огнем;
влюбись в холодный день мой между строчек.
Я разделю свой маленький мирочек
с твоим неугомонным бытием.
5. Профиль
Как человек, что в доме в своём – в дороге.
На диване стоптал обувь, ушиб ноги.
Утром, спросив завтрак, не съев – умер,
думая о немецкой литературе.
Как человек, что в доме в своём – бродяга.
Чайник – не чайник. Бутылка. И даже – фляга.
Кровать – не кровать, а спальник.
– Удобно?
– Вроде.
Уснешь в нём под вечер.
Проснешься уже в комоде.
Как человек, что в доме в своём – профиль.
Нос и усы. Утро – конец эпохи.
День – затухание. Вечер – пустая фаза.
Соленые воды ищут начало глаза.
Как человек, что в доме в своём – рёбра.
Бьет по лицу, чувствует боль в бёдрах.
*
Как человек, тяжело обхватив предплечья.
Качается у окна, провожая вечер.
6. Снег
«Снег идет, оставляя весь мир в меньшинстве…»
И. Бродский
И бродяга-декабрь потерял свой костюм,
вместе с ним – шляпу и трость.
Дождь идет, пробивая и снег, и бордюр,
и мою височную кость.
За моею спиной скользит тротуар,
разливается ливнем вода.
У меня из кармана пропал океан,
затопив собой города.
Дождь идет, пробивая окно за окном,
и сбивая прохожих с ног.
Я влюбился в тебя и стал дураком,
тобой до костей продрог.
Зимний вечер брызнул на стол вином,
перепачкав края зимы.
Как любовь с лимоном и имбирем
цепляется за углы?
Дождь идет, оставляя мир в меньшинстве,
и, наверное, ты – мой дождь,
что душе моей не дает очерстветь,
разменявши любовь на грош.
7. После двух
На кухне сядешь, в руках – стакан и булка с маслом. И свитер жмёт. Тот самый свитер, который красный. С оленем, вроде.
Ты – рифмоплёт. Такой растрепанный и печальный. И не поэт [это разве стих?]. Ты согреваешься тёплым чаем, чтоб рифмой после согреть других.
Встаешь, накинув рюкзак на плечи, чтоб уходить в этот снежный вал. "Вернусь домой – и наступит вечер. Или к концу подойдет февраль".
И как обидно, что на работе проходит жизнь – и не так, как ты хотел бы этого.
– Вы живете.
– Я выживаю.
Увы-увы.
И всё что есть – это сон и книга, два сладких яблока, тёплый дом, три с половиной баллады Стинга, бельгийский джин и кубинский ром. Четыре снимка почти что друга – что получились [приятно как!], и от простуды – колечки лука и гроздья летнего чеснока. Два тонких томика Федерико Гарсии Лорки и тусклый свет от монитора, и две колонки поют,
что выхода больше нет.
Остывший ужин – уже за вечер – и три страницы о жизни тех, кто не обнимет тебя за плечи, а как хотелось бы… Отогрев, они исчезли.
И батарея теперь твой самый надежный друг.
Прижавшись к ней – посмотри на время.
Но время замерло после двух.