На фоне фундаментальных изменений в потребительских привычках россиян в Государственной Думе с лета рассматривается законопроект о возрастном цензе на продажу алкоголя. Инициатива, автором которой выступает сенатор Мария Сидухина, предлагает повысить планку с действующих 18 лет до 21 года.
Сторонники ужесточения правил апеллируют к данным медицинской науки. Их главный аргумент: организм молодых людей 18–20 лет все еще находится на завершающей стадии формирования. Метаболические процессы в этом возрасте делают юношей и девушек особенно уязвимыми перед воздействием психоактивных веществ, а мозг, его внутренняя структура и нейронные связи окончательно созревают лишь к 21 году. В пояснительной записке к законодательной инициативе подчеркивается, что алкоголь не только наносит ущерб физическому здоровью, но и разрушает социальные связи, тормозя развитие личности. Для комплексного решения этой проблемы и предлагается установить единый возрастной ценз в 21 год для покупки любых алкогольных напитков.
Эта идея отнюдь не нова. В 2015 году свои версии аналогичных законопроектов вносили депутаты Антон Беляков и Вячеслав Фетисов, однако обе инициативы были отклонены в первом чтении. Наиболее близко к реализации подобной меры парламентарии подошли в 2018 году, когда к обсуждению подключилась тогдашний министр здравоохранения Вероника Скворцова. Она публично заявляла о поддержке повышения возрастного порога, указывая на катастрофические последствия раннего приобщения к алкоголю. Идею с определенными оговорками поддержала и вице-премьер по социальной политике Татьяна Голикова, предложив компромиссный вариант — установить планку в 20 лет. В 2019 году на регулирующем портале даже был опубликован текст законопроекта, запрещавшего продажу крепких напитков (свыше 16,5 градусов) гражданам младше 21 года.
Однако и эту, более умеренную версию, ожидала участь предыдущих. Мотивированный отказ поступил от Минфина и Минэкономразвития. Ведомства указали на отсутствие технической возможности в короткие сроки адаптировать кассовые системы магазинов для автоматического определения крепости товара, а также выразили опасения, что нововведение может стимулировать рост нелегального оборота спиртного.
Судьба текущей инициативы, по мнению многих наблюдателей, может оказаться столь же незавидной. Ее жизнеспособность уже поставил под сомнение сенатор Артем Шейкин. Он напомнил, что в 18 лет человек в России признается полностью дееспособным: получает избирательное право, может вступать в брак, нести полную уголовную ответственность и даже приобретать оружие в установленном порядке. Подход к определению зрелости, по его мнению, не может быть избирательным. Если общество доверяет молодому человеку столь серьезные решения, логично доверить ему и ответственность за потребление алкоголя.
Схожей позиции придерживается и депутат Госдумы Светлана Бессараб, отмечающая парадоксальность ситуации, при которой гражданину разрешено служить в армии и создавать семью, но запрещено покупать алкоголь.
Пока в стенах парламента кипят эти споры, в российском обществе происходят куда более значимые и тихие перемены. Статистика фиксирует кардинальную трансформацию алкогольных привычек россиян. Проще говоря, Россия постепенно бросает пить.
Согласно масштабному исследованию Росстата, охватывающему 60 тысяч домохозяйств по всем регионам, с 2019 по 2023 год доля взрослых россиян, вообще употреблявших алкоголь, стабильно снижалась в среднем на 2% в год и к концу этого периода достигла отметки всего в 49,1%. Это означает, что спиртное потребляет менее половины совершеннолетних граждан.
Инициатива о возрасте 21+ идеально вписалась бы в реалии 1990-х годов, когда в 1994-1995 годах был зафиксирован пик алкогольной смертности. После некоторого спада потребление вновь росло вплоть до середины 2000-х, после чего начался устойчивый тренд на снижение.
Как заявил глава Минздрава Михаил Мурашко, с 2008 по 2021 год потребление алкоголя на душу населения в России сократилось почти на 43% — с 15,7 литра до 9 литров. Это снижение стало следствием не только изменения общественных настроений, но и целенаправленной, хотя и не афишируемой, государственной политики. В ее комплекс входили такие меры, как запрет на ночную продажу крепкого алкоголя (с 2010 года) и пива (с 2012 года), а также введение государством минимальных розничных цен на водку и другие крепкие напитки.
Актуальные цифры таковы: по итогам 2023 года алкоголь употребляли 56,9% мужчин и 42,7% женщин. Доля злоупотребляющих (тех, чье потребление можно классифицировать как опасное) составляет всего 4%. Наименьший процент потребителей алкоголя наблюдается именно среди молодежи 15-19 лет — всего 14,1%. При этом в старшей возрастной группе (55-79 лет) среди тех, кто вообще пьет, более 70% отдают предпочтение крепким напиткам, таким как водка или коньяк.
По оценкам экспертов, такая последовательная государственная политика помогла сохранить жизни, как минимум, 3,5 миллионов человек. Смертность мужчин от причин, непосредственно связанных с алкоголем, за 15 лет сократилась в два раза — со 1000 до 450 случаев на 100 тысяч населения.
Несмотря на прогресс, сохраняется серьезная проблема — так называемый «северный» тип потребления, характерный для России, Белоруссии, Украины, стран Балтии и Скандинавии. Он подразумевает употребление больших доз крепкого алкоголя за короткий промежуток времени, что приводит к тяжелым отравлениям и летальным исходам. Именно поэтому, несмотря на общее снижение потребления, каждый пятый случай смерти среди мужчин в России по-прежнему так или иначе связан с алкоголем.
Для сравнения, в таких странах, как Португалия, Ирландия, Чехия, Франция и Германия, где потребление алкоголя сопоставимо с российским уровнем, не наблюдается столь высокой сопутствующей смертности. Секрет кроется в культуре потребления, основанной преимущественно на слабоалкогольных напитках — пиве и вине. В скандинавских странах, исторически также тяготеющих к «северной» модели, власти смогли значительно снизить смертность за счет радикального увеличения акцизов и розничных цен на крепкий алкоголь, сделав его менее доступным. Этот опыт, вероятно, заслуживает самого пристального внимания и осмысления в российском контексте.
Читайте также:
Закат эпохи великих армий: как дроны перечеркнули стратегии мировых держав
В России сосуществуют три разных измерения инфляции: для бедных для богатых и для Москвы
Битва за бюджет: штрафной конвейер заработал на полную мощность